Актуальные темы
ОАО "Телерадиокомпания ТЕРРА"
Все Блоги Самары
В прошлый раз я рассказывал как в начале марафона стал участником мужского круга, в котором впервые за последнее время меня приняли как равного. А не ведущего или старшего.
Я осматривался дальше. Наш круг сидел на полу. Женщины оставались сидеть по периметру кабинета на стульях вокруг.
Большинство из них выказывали неудовольствие тем, что их оставили без внимания. Обычно такая претензия меня напрягает – я отношу ее к себе лично и это стесняет. Но теперь так не хотелось растерять это счастливое ощущение равенства, что я поймал себя на мысли:
- Ну, охота им придуриваться, - это их право. Не маленькие. Знают, зачем пришли и чего делают! Не мне опережать их заботой!
Раздражение угасло, не успев …
В одном из марафонов мне здорово повезло. И совершенно неожиданно.
В группе было много мужчин, и я попросил их собраться в один круг. По какому-то неясному внутреннему движению сел в него и сам.
В последнее время я этого практически никогда не делаю. Уже давно в группе и пациенты и клиенты принимают меня врачом, ведущим, просто старшим по возрасту… или опыту и за равного в кругу меня не держат. Тем самым как бы «прогоняют» меня из круга. А может быть я сам так определяюсь.
Но сегодня я сел в этот большой круг мужчин.
Огляделся. Никто не требовал моей опеки. Никто не задирался, самоутверждаясь или выпрашивая одобрения. Собранные присутствием друг друга …
Почему-то вспомнилось. Это случилось в самом, самом начале моей врачебной практики. Мне тогда 24 года, я еще не психотерапевт, а только психиатр Центральной районной сельской больницы Грязинского района Липецкой области. Через пару месяцев после моего перевода сюда, на врачебной пятиминутке заместитель главного врача по лечебной работе объявила, что «с приходом психиатра (моим приходом) количество жалоб по больнице снизилось почти в два раза». Ко мне стали еще чаще направлять не только психически больных, но и тех, с кем врачам поликлиники было просто трудно общаться.
А вспомнил я вот что.
Ко мне прислали человека, который мне казался тогда стариком. (Мне-то было 24, все после сорока-пятидесяти мнилось глубокой старостью).
- Что с Вами? …
Отель в Индии это одно-двухэтажный каменный домик. Камень этот здесь выпиливают большими бурыми кирпичами прямо из земли. Я остановился, не умея разобрать непонятную надпись на стене, обозначавшую, видимо, название этого отеля, расположенного на нашем пути к Океану среди других таких же домов деревни. Из распахнутых, пока еще прохладно, дверей вышел элегантный европеец, спрашивает:
- Вы ко мне?
От неожиданности я замешкался.
- English? Deutsch? – продолжал он, видя мое замешательство.
- Ich habe 50 Jahre nicht gesprochen und alles vergessen (я 40 лет не говорил и все забыл), - пытаюсь я оправдаться на давно забытом немецком. А жена тихо подсказывает:
- Он же на русском тебя спросил!
- У Вас отличный немецкий! - …
Оказавшись в Индии я той ночью под впечатлением полетов обдумывал передачу об ответственности человека за многих других людей, о самостоятельности принимающего решения… (В ней потом, если помните, шла речь о заботах командира воздушного корабля.)
Вдруг где-то совсем близко, а тишине ночи кажется, что и очень громко залаяла собака. Она лаяла настойчиво, с каким-то подвывом: Ав-ваа-ваа… Следом за ней залаяла другая. Потом третья, четвертая. Собаки, будто передразнивая, вторили первой и это рождало странное впечатление.
Казалось, что действительно лает только одна собака. А другие только подлаивают – как поки.
Одна делала что-то, ей нужное. Знала, зачем это делает. В ее ночном лае был для нее смысл. Она лаяла.
Другие повторяли …
И наконец я – в Океане… Он захлестнул меня. Я упал в него… В его откровенное родительское объятье. И уплыл. Далеко…
Как-то совсем неожиданно и вдруг увидел ее…
Над Океаном в совершенном одиночестве махала и махала крыльями обычная… бабочка.
Одна над всем Океаном.
Океан под ней казался особенно безнадежно бескрайним … И она. Одна над бездной.
И ведь что-то ее сюда притянуло. Наперекор ветру! Наперекор ужасу безбрежности! И она не хочет отсюда! И ей надо отсюда! И она хочет сюда! Не знаю, почему это меня так поразило… Бабочка над Океаном!
Может быть это – мои отношения с миром людей – с вами? Может быть?…
Может быть так живет …
Вы когда-нибудь пили кофе в зоне турбулентности?
В самолете нам только что разлили кофе по чашкам. Я едва успел всыпать в него из упаковки сухие сливки. И… мы вошли в зону турбулентности.
Зона турбулентности это, когда сахар в чашку уже не попадает. Самолет трясет так, будто плохой водитель везет не людей, а дрова. А вас на каждом ухабе подбрасывает.
Я вспомнил, как Лебедев играет беднягу, который от дрожи с тяжелейшего похмелья никак не может совместить стакан со ртом.
Кофе расплескивался. Я тоже никак не мог успеть одолеть чашкой расстояние от столика до рта. Опасно было даже приподнимать ее. Может быть рот – к чашке?! Я учился жонглированью…
Это …В самолете дама уже в который раз, наклоняясь, тычет зад в лицо соседу, сидящему впереди меня по другую сторону прохода.
Мужчина положил тяжелую жаркую руку на шею наверно жене, как будто штамп в паспорте о браке дает право вести себя с женщиной небрежно, не заботясь, надо ли это ей.
Женщина без надобности, машинально нежничает с мужем, а потом тяготится его «назойливыми приставаниями» и своими «супружескими «обязанностями».
Когда оказываешься в большом скоплении людей, а потом уже и в быту, нечаянно задевая других, начинаешь замечать, что и сам ты недостаточно внимателен и другие вокруг невнимательны друг к другу.
Создается впечатление, что мы становимся осторожными, даже бережными только, когда боимся. С теми, кого не любим, с …
Женщины нам улыбаются!
Давно заметил, что многие из них делают это будто бы не для себя – для нас.
Привлекая нечаянно (не видя тех, кого привлекли, как дети, не замечая никого), вовсе не готовы к вызываемому ответу, не знают, что с этим делать - «они же не специально».
Более того, если вы откликаетесь на их привлекательность, улыбку – на их призыв, они еще и пугаются вас. Приписывая свои смутные, пугающие их побуждения вам или вашему влиянию. Помните это укоризненное: «Я вас боюсь!»?
Улыбаясь и привлекая не для себя, всюду и во всем – не для себя, не знают, чего хотят. Потом жертвенно тяготятся отношениями, которые выбрали для них не …
Удивительно! Столько интересных, способных, деятельных людей вокруг. Так талантливо видящих и осваивающих все на свете. Занятых чем угодно и успешно.
Исключили из изучаемых предметов только себя. По-видимому, оставшись жертвами иллюзии, что себя-то мы знаем.
Впрочем, теперь модно заниматься психологией, йогой, философией бытия, религией даже... Для большинства это хороший способ, утешив тревогу неведения, отложить встречу с собой на… на когда-нибудь, на… после жизни…
А может быть приближение к себе – как в пекло к черту?!... Страшнее?!