20. О пользе вульгарных рассуждений

- Валера, почему, как только мы начинаем говорить про мужчину, мы тут же начинаем говорить про женщину? Только не отмахивайся от меня, как от назойливой мухи, посредством теории андрогинности.

- Я вообще об андрогинности говорить не буду. Об этом можно у Платона, Владимира Соловьева и Николая Бердяева почитать. Может быть, на твой вопрос лаконично удастся ответить с помощью "теории интересного".

- Я не знала, что есть такая теория.

- Я тоже про нее ничего не слышал. Это интересно, правда? Может быть, начать такой курс читать? Начало уже есть. Я думаю, что таких теорий десятки. Их просто не может не быть. Как вообще люди ориентируются, что интересно, что нет? Мы же постоянно говорим — "интересный фильм", "интересная женщина", "интересная жизнь". Во всех случаях мы говорим об одном и том же или о разном? "Интересная женщина" — это то же самое, что и "интересный фильм"? Или нет? Представляешь, я тебе рассказываю о встрече с "интересной женщиной": В экспозиции она была нетороплива. Она не спешила вскружить мне голову сюжетной динамикой. Через двадцать минут начался бешеный монтаж аттракционов. Она расчетливо оттягивала кульминацию, используя темпо-ритм ностальгических флэшбэков. И так далее. Но ближе к теме. "Теория интересного" наверняка могла бы охватить грандиозный объем различных аспектов человеческой жизни. Но ты спросила: "Почему, как только мы начинаем говорить про мужчину, мы тут же начинаем говорить о женщине?" Ключевое слово здесь, описывающее процесс, - "говорить". Выскажу очень прозрачную гипотезу: собственно о мужчине, о мужчине без женщины, говорить неинтересно. Видимо, так мы воспринимаем информацию, поступающую к нам в форме рассказов, говорения. Есть две темы, частично вытесняющие женщину: "мужчины на войне" и "мужчины на необитаемом острове" (вариант - "мужчины на вершине горы", "мужчины-отшельники в монастыре или лесной хижине", "мертвые мужчины" и т.д.). Я не касаюсь гомоэротической темы, пусть об этом рассказывают компетентные люди. Причем, заметь, оба тематических направления, частично вытесняющие женщину, связаны с экстремальными ситуациями. Женщину в повествовании полноценно может заменить только война, необитаемый остров, отречение от пола или смерть. Правда, смерть мы опять же представляем себе в образе женщины, а война плюс любовь — излюбленный рецепт занимательности для писателей и кинематографистов всего мира. То есть для тех, кто рассказывает истории. Что у нас получается? Женщина — гарантия увлекательного повествования. Это я тебе как филолог, кинокритик и специалист по искусству публичных выступлений говорю. Если мужчина рассказывает о себе, своем деле, абстрактных понятиях, минуя «женское», его повествование находится в зоне риска. А зона риска для рассказчика одна единственная — аудитория еще не спит, но уже чистит зубы. Я, разумеется, не призываю "обострять" повествование историями из собственной интимной жизни. Я лишь говорю о том, что женщина и "интересное" находятся в одной плоскости. Да что там истории: вся жизнь мужчины — это длинный ряд инициаций, где женщины передают его из рук в руки. Мама, первая девушка, первая любовница, и так до самой последней женщины, которую мы иногда грубо называем смертью. И каждое новое появление в этой длинной цепочке инициаций становится зоной обострения интереса к повествованию. В данном случае к жизни. Приведу только один пример. Личный. Но не о себе. Довольно много моих знакомых мужчин вообще оживают только с появлением женщины. Без женщин они влачат вялое полусонное существование или просто спят днями, месяцами, годами. Они и деньги зарабатывают, если разобраться, только в ожидании женщин. Чтобы их удивить, привязать, покорить, обеспечить, купить, разориться, пойти по миру, переиграть, выжить вместе, одарить, подарить, наградить и т.д. Катенька, рядом с каждым глаголом поставь конкретную женщину - и ты получишь момент "интересного" повествования: взлеты, падения, крушения, страсти, избавление от страстей — весь мир сюжетов и "увлекательных историй". Я уже не говорю об эротических сценах...

- Кстати, об эротических сценах. Тебе никогда не казалось, что мы относимся к словам "секс", "эротическое" несколько односторонне?

- И казалось, и кажется. Зона обитания этих слов сильно "заужена", а их смысл сильно "занижен". Разве секс - это только половой акт, а эротическим может быть быть только журнал, клип, фильм или какое-то неясное томление? Все рождается на свет посредством эротической энергии. Тут я с Фрейдом на дружеской ноге. Правда, Фрейд считал, что трансформация сексуальной энергии в творческую является двигателем и жизни, и искусства, и вообще прогресса, которым он лично был не удовлетворен и, конечно, имел на это полное право. Он, как ты помнишь, называл этот процесс сублимацией. Мы с другом однажды покумекали и решили, что сублимацию надо понимать с "точностью до наоборот". Это творческая, или метафизическая, энергия, назови как хочешь, имеет тенденцию трансформироваться в сексуальную. Это и есть сублимация. Давай рассуждать вульгарно. Вульгарные рассуждения часто бывают полезны. Ведь это благодаря им мы вообще имеем возможность общаться друг с другом. Вульгаризируем сначала Фрейда, а потом себя. По Фрейду, поэт вместо того, чтобы заниматься любовью с соседкой, реализуя таким образом избыток сексуальной энергии, пишет поэму и получает Государственную премию. Жена от него ушла, соседка любит мужа, "зима, что делать нам в деревне", и вот, облачившись в халат и тапочки из крокодильей кожи, он от безнадеги сексуальной жизни пишет стихотворение "Поэт и гражданин". Мы с другом Витей считаем, что сначала у поэта есть избыток эротической энергии, которую он, при соответствующем желании, может сублимировать в сексуальную. Дальше - жена, любовница, соседка. А может, кстати говоря, и не сублимировать. А писать стихи, вступая в сексуальные отношения с поэтическими образами. Хотя — это тоже вторично. Тоже сублимация, условно говоря, творческой энергии мироздания, Она может трансформироваться в эротически-любовные отношения с деревьями. Пантеизм. В дружбу и песни под гитару. Бардовская песня. Властные отношения. Правительство и Государственная дума. Она может принимать тонкие и грубые формы, а может вообще не принимать никаких форм. Можно следовать Фрейду, а можно нам с Витей. Это не важно. Важно то, что у нас, людей, наблюдается тенденция к кастрации значений слов - сексуальное, эротическое - и их смысла. А разговоры и сексуальность? Это же грандиозная тема! Года четыре назад у нас, наконец, перевели замечательный роман Джона Барта "Химера". Американский классик открыл нам глаза на Шахразаду и ее 1001 ночь. Чем занимается Шахразада? Двумя вещами? Она рассказывает сказки и занимается любовью. Одно перетекает в другое и одно без другого не существует. Риторика текста "1001 ночи" — продолжение и инобытие риторики телесной любви. "Камасутра" — это слова, превращенные в позы. Писать стихотворение словами или телами — это вопрос выбора художником материала для творчества. Гедонизм. У меня был период в жизни, когда я довольно много писал. Один мой приятель, прослышав о моих ночных занятиях (а писал я в основном по ночам), спросил меня: "Валер, а тебе не скучно?" Я ему говорю: "А тебе не скучно со своей девушкой любовью заниматься?" Он говорит: "Нет. Только она бывает иногда очень требовательна". Я отвечаю: "У меня та же история". Перфекционизм. Видишь, Катенька, как легко о поэзии и любви говорить одними и теми же словами. Я однажды такой опыт провел в области переводческой деятельности. Я всегда говорил, что мы должны смелее осваивать новые профессии. Иначе они нас освоят. Да, так вот: я взял стихотворение Пушкина "Я вас люблю, хоть я бешусь...", рядом положил уже упоминавшуюся мной выше "Камасутру" и каждое значимое словосочетание стихотворения Пушкина заменил близкой по смыслу позой из "Камасутры". А потом наклеил на лист ватмана, жестко соблюдая метр, строфику, ритмику, мужскую и женскую рифмы. Очень красиво получилось. И по смыслу то же самое. Александру Сергеевичу бы понравилось. Особенно выразительным получился финал: "Ну притворитесь! Этот взгляд все может выразить так чудно. Ах, обмануть меня не трудно, я сам обманываться рад!". Ну что ты хохочешь? С тех пор всякий раз, когда мне приходится читать это стихотворение, я читаю его в своей редакции. К двухсотлетию Пушкина я хотел опубликовать свой вариант перевода в каком-нибудь авторитетном средстве массовой информации. Но пришлось срочно уехать в командировку. Кстати, о СМИ...

48 часов Nostalgie

ЧИТАЙТЕ ВСЕ ЧАСТИ ЗДЕСЬ

*В 2002 году Валерий Бондаренко на спор рассуждал на умные темы 48 часов подряд. Проспорившая сторона (Елена Хегай, гендиректор радио "Ностальжи") издала все это в виде книги. Радио "Ностальжи" уже не существует, а книга - "48 часов Nostalgie" - осталась, при этом она актуальна и по сей день. С разрешения автора мы будем публиковать это необычное произведение - не написанное, но наговоренное, по частям, которые вы можете бесплатно прочитать на нашем сайте.